О такой неуместной погоде...

…С одной стороны мерзнуть всегда не так уж и плохо – мышцы в тонусе, разум в трезвости. Но, я иду под крышами домов, об углы покореженных временем стен, разбиваются капли дождя - и гулко стучат по каналам проточным, по скважинам сливов на крышах, сползая потоком вниз. Идет дождь. Ветер южный умеренный. Сентипоновый панцирь под курткой греет…

---

Есть все-таки некая меркантильная сущность, продажность внутри каждого (из нас). Осуществимая небоязнь того, что когда-нибудь наши записи прочитает кто-нибудь другой. Вчера в нашем небольшом городке, несмотря на мелко накрапывающий сквозь солнце дождь, поднялась какая-то интеллектуальная пыль: я ехал в маршрутке и наблюдал, как человека четыре читают. Наверное, это безвылазное существование пронесло мимо меня очередной новый культ – или же все-таки что-то в нашем мире подвинулось. Я просчитал: четыре из двадцати пассажиров – читающие. Какой-то энный процент (пусть математики погудят мозгами). Возможно, что некоторые из них даже пишут. Я оглядел свои пальцы. Еще недавно подумывал о чьей-то бессовестной публикации некоторых писем, адресованных какому-то лицу – и выставленных мясом наружу. Вчера впервые совершил то же самое – уж больно все было отражающим мое настоящее, рукописно-дневниковое состояние… Но это не самое главное.

Было довольно поздно, чтобы уехать дальше. Я шел по проселочной дороге, где обычно таким же, как и я, путем, добираются до дому запоздалые нетрезвые парочки. Привычка – довольно сильная штука, поэтому разговоры с самим собой вслух возникли из ниоткуда. Говорили о литературе. Внутреннее Я:

- …Ведь если подумать хорошенько, если взвесить все «за» и «против», то у человека пишущего ничего не остается, как обречь себя на полное одиночество. Иначе начинается расщепление разума на всех, кому ты что-то должен, на куски тепла и счастья. Которые ты должен нести в дом, если он у тебя, конечно, есть. Вне одиночества, есть друг, который в ответ обязательно должен звонить друзьям. Вне одиночества чаще всего есть семья. И чаще всего этим людям необходимо твое внимание. А ты идешь по вечерней дороге – и все в тебе ежится при осознании необходимости открывать им в сердце. Все тускнеет. «Нет, - говорю я вслух, - видимо это не просто так. Видимо поэтому все писатели (ну, или большинство из их), так одиноки, так несостоятельны в семье… Ммда…» Сложно определить дальнейший ход мыслей. Но не звучит ни как обвинение, ни как оправдание – одно лишь только холодное понимание нераздельности личности для ее полного самопознания. Некоторым дана возможность обрести себе пару, которая не будет противоречить внутреннему одиночеству, но, в большей степени все наоборот. Но самое странное – это то, что бывает и так, что некоторые черпают вдохновение лишь тогда, когда кто-то был рядом. Я думал и об этом. Думал, почему так бывает, и мысленный круговорот постоянно приводил к одному и тому же: тогда наблюдался недостаток себя. Окультуренных тихий обрубок, который не мог состояться без дополнения. Я сам так жил. У меня была муза – заурядная, но красивая стриптизерша из захолустного ночного клуба, славившегося на весь городок своими драками и разборками в те нелегкие девяностые, когда каждый из местных авторитетов тянул одеяло денег и власти на себя. Пока я учился утром, а днем работал, стриптизерша ночами срывала гроши славы. Утром, как обычно спала; перед сном, как обычно, скандалила и грешила по-крупному. Я писал. Эта маленькая деталь как-то странно всегда ускользала из длительных излияний души на бумаге, потому что являла собой напоминание о моей наивности и, возможно, даже бездарности, но тогда я не оставлял бумагу и частенько жалел о том, что купить диктофон просто денег не было. Разговоры с самим собой начинались еще в те дни. Разговоры, которые после тяжелой ссоры, рассыпались в тихий скрип, стали гаснуть на почве смерти близких (две несовершенных, две безумных и бессмысленных трагедии), окуная в безмолвие, от которого жутко раскалывалась голова. Только изредка голова спрашивала, чья она, и куда же мы все катимся… Была ночь. Тихое разрезание воздуха нитью дыхания. Тихое зарастание и – симбиоз с настоящим я… Мысли вернулись в голову, тихим шепотом про себя, скованные самостоятельностью. Скованные пониманием безотчетного разговаривания с Богом внутри себя, скованные вычленением собственной подлости, низости из глубин души и трусости… И – рывок, отсекающий жажду боли…

Все закончилось – я иду один по проселочной дороге…

Внешнее Я:

- Это ее шаги. Ты их пока не слышишь, но они рядом...

@темы: Мысли вслух

---

Под тенью невлюленного быта

Не понимаю, что происходит. Вчера еле отрывал голову от подушки, тело от кресла-стула, от чего угодно, обо что можно опираться. Было тоскливо. Даже не так. Это была настоящая депрессия. Я знал. Я чувствовал. Я думал, что не выберусь. Думал потому, что так тяжело еще не было. Не было потому, что на сей раз грустилось безосновательно.

Мне предлагали работу, из Питера целый день звонили какие-то люди, обещающие любую карьеру, любые деньги, любых женщин, всю звездную как на ладони жизнь. Я слал их лесом. Вечером позвонила знакомая. Мне до нервного хохота было смешно слушать басни дорвавшейся до сильных мира сего женщины:

- Представь, мне сам П*** сказал, что я клевая!

- Что в тебе клевого, Алиса? Ты покорила всех своим творчеством?

- Нет, он сказал мне, что у меня уматные шутки!

- Алиса (вздыхаю), тебе не противно сидеть в чьей-то тени и быть шутом?

- Я нифига не в тени, Альберт. И если тебе завидно, что ты там, один, а я здесь всем нужна и у меня куча друзей, то не порть мне настроение.

- О, Алиса, прости, но ты дура, и ты в тени. потому что пока ты будешь бегать и орать на весь питер: " я в подружках (или в постели) у того-то или у той-то", а сама палец о палец не ударишь, чтобы сделать, что заявит о тебе, как о личности, ты будешь в тени этих людей. И еще, Алиса, запомни: мудрость "Мелкие реки бурливы" - это про тебя. Поняла?



Про реки Алиса не поняла, но, услышав слово "дура" сразу и окончательно обиделась. Послала меня грубо. Звезда... Звонила ведь, чтобы о себе рассказать, а не получилось.

Узнав, что я еду в Москву как-то грубо фыркнула... положила трубку, процедив сквозь зубы "до скоро"... Вот за что я люблю издеваться над мелкими тщеславными людьми: они никогда не обрезают связь с теми, кто им может быть очень выгоден, даже если этот человек по-скотски невежлив.



Сегодняшнее утро также не предвещало ничего доброго. абсолютно. Душ ли изменил все, или пришлось изменить себя чисто ментально (не может же мозг постоянно вариться в этой каше раздумий), или еще что-то произошло (возможно, даже на гомональном уровне - я не знаю), с мокрой головой я вышел на улицу разодетым так, как давно уже не одевался, в джинсах, в кедах и в старом английском пиджаке. Вышел с мыслью в голове о первом комментарии извне, закинутом в мой сиротливый электронный дневник, о существовании которого никто из старых знакомых и друзей не знает.

Выбравшись на дорогу (и все-таки в реальном времени было утро), я сел в маршрутку (144, кажется). В этой маршрутке частенько встречаю странную женщину. Выглядит лет на тридцать, наверное, даже старше. Волосы темные, очень волнистые, забавные кудри торчат во все стороны. странная маленькая челка, дурацкая длинная черная юбка, очень красивые, как на средневековых картинах пальцы и почти неописуемой красоты лицо с легким налетом "мира в себе", такие лица я видел на картинах, изображающих сумасбродных испанских инфант начала 17 столетия... Я познакомлюсь с ней... Мне ведь мало кучи ошибок, которые я уже сделал, одной больше, одной меньше - не имеет значения. Проблема в другом - ее мнение. Но теперь мы постоянно друг другу улыбаемся, потому что она знает, что уже нравится... Она узнает отчаянье. И, слава Богу, я, наконец, оторвался от автомобиля и спокойно могу быть среди людей...

---

* * *

Мы слышали вращенье сфер

Между дорог хитросплетений,

Взлетая между перекрестков шумных,

Между миров и поколений,

Между гудков экспресса

И сердец сцеплений

Плыло мое пастушеское "я"

По волнам современного абсурда...

О, человек, я проще, чем Камю,

Скажу тебе почти по буквам:

Что кораблем казалось, то на деле -

Всего лишь жалкая посуда.

Разум - не вселенная.

Ты обратил свою вселенную

Своим желанием свободы от забот

В до боли резкий и ранимый

Раскаленный нерв...

@музыка: "30 Seconds to Mars"

@настроение: загадошное

---

Около полуночи

Около полуночи вчерашнего-сегодняшнего дня снова был кашель. По ту сторону стекла - едва заметная влага и удивительно тихо, и удивительно темно. Подставив табурет, я глазами провел по верхней полке кладовой, где хранится всякая зимняя одежда и мой старый клетчатый шарф, в котором я впервые вступил на землю города К. Было время, когда я забыл про него - и его местами подъела моль, но запах осени так и не испарился. Обмотав им шею, я вышел. Откуда-то очень тонко, очень издалека, подбирался слащавый запах тополя. Я стоял... шевеление было запретно - такое молочное спокойствие царило на дремлющей тихой улице. В голове было отчаянье - за сгоревший окончательно винчестер. Но это вначале... Затем - тихое "ну и пусть" - и дремлющее наслаждение теплом... теплом, в которм все вокруг так перенасыщено кислородом, что, кажется, даже не нужно втягивать воздух носом - он сам проникает под кожу сквоз поры, сквозь глаза, сквозь волосы, сквозь невидимую пуповину атмосферы... Я стоял на улице сорок минут и наконец-то понял, что чувствуют еще не родившиеся дети внутри своих матерей...

---

Моя скудная белая лирика...

Подожди, еще опустится песок,

Забудется твоя маленькая,

Что в стакане буря.

Позолоченный посеребрит висок

Злое время, моя девушка июля...

И плевать, что нынче тот,

Кем я сейчас, увы, являюсь,

Так невыносимо одинок.

Мы останемся по разные декады года,

По дургую сторону экрана -

Друг напротив друга для того,

Чтобы получше разглядеть

Как бесчеловечно

Одиночество...

---

Неотразимая головная боль

Все-таки наступило лето...

Читаю "Лесного царя" Мишеля Турнье под открытым небом, строю немыслимые планы (Наполеону - Наполеоново) покорения Тибета...

На этом - все. Иначе то, что в голове уже вторые сутки трещит, сделает попытку вырваться наружу...

---

Вот и сбылось со мной...

Время около восьми вечера по местному. Намеренно не меняю часового пояса. Без желания прикуриваю сигарету, словно приготовившись сказать в сердцах что-то умное, усаживаюсь за стол, растилая на нем полотно ноутбука... тихо... на втором уровне готовятся к сейшену, люди в черных и ярких костюмах выстраивают аппаратуру с умными лицами, тихо говорят о подтягивающейся декадентской молодежи. Продолжаю курить... в голове немой осадок целибата, я брежу, я схожу с ума от женского тела... сегодня сполна глаза мои выпьют движения шелковой кожи и нежные запахи... Но тело остается под жестким неприкосновением...

...Если бы она была со мной рядом... ах, если бы... к сожалению, я не знаю тебя, моя незнакомка...

@темы: Мысли вслух